воскресенье, 14 августа 2011
4-5
Глава 4.
Двумя неделями ранее.
Закрутило, завертело и выкинуло прочь из воспоминания.
- Ох, я забыл в Большом Зале шляпу! Вот болван! - напоследок донёсся до мужчин голос Невилла Лонгботтома, преподавателя в школе Хогвартс. Несколько секунд темноты – и они снова стоят над тяжёлым глиняным сосудом, наполненным чарующей жидкостью цвета индиго. Из головы не выходят обрывки увиденного – треск, взрыв, шум.… Или взрыва не было? А шум, какой был шум?
Нет, скрежет. Это был давящий на барабанный перепонки скрежет металла, и ещё звук падающей штукатурки, потом кирпичей. Ах да, ещё хруст деревянного стола, влетающего в стену. И огонь. Свет. Много света, слишком много…
- О чём ты говорил? Что это было? – словно прибывая во сне, спросил маг своего напарника по путешествию, но тот молчал, и по его лицу было видно, что мысли в голове никак не желали обрести ясную форму. Догадки, гипотезы, предположения,… неужели эта мысль была верной? Мысль, вспыхнувшая подобно огню в Большом Зале, назойливо не желавшая уступать место более простым объяснениям всего случившегося.
Бледнолицый мужчина приподнялся на локтях, не вставая с койки, застеленной белыми простынями, и выжидающе взглянул на магов, вернувшихся из его воспоминания, предоставленного по собственной воле. Да и стоит ли говорить о вопросах морали, когда речь идёт о таких вещах?
- Я думаю, что это была магия, мистер Поттер, - наконец ответил маг, одетый в серебристую мантию. Ярко-красный значок, прикрепленный к ней справа на груди, бросался в глаза не меньше, чем шрам-молния на лбу у Гарри Поттера. Надпись: «Отдел Тайн». Ассоциации: невыразимец, разгадчик тайн. Сумасшедший?
- Конечно, это была магия! А что же ещё?! – раздраженно воскликнула женщина – она крепко сжимала пальцы своего мужа, который всё ещё неподвижно лежал на койке – взгляд у него был такой же растерянный, как и у парней, охранявших входную дверь. Но двое волшебников и женщина, усевшаяся на стул у самого окна и не произнесшая за полчаса ни единого слова, в таких же серебристых мантиях, как и у начальника, поняли истинный смысл сказанного. Гарри изучал невыразимцев исподлобья – он не верил. Да и как в это можно поверить? Директор школы Хогвартс прерывисто вздохнула и поднялась со стула, участливо похлопав по плечу жену больного и одновременно виновника этого собрания:
- Ну-ну, Ханна, не смей плакать, Невиллу уже лучше, это главное, его жизни больше ничего не угрожает.
Невилл согласно закивал, мягко поглаживая жену по волосам.
- Это не магия в привычном её значении. Эта магия – особенная, родившаяся не из статических магических вещей. Я думаю, что это сгусток чужой энергии, который рос во времени и в один прекрасный момент набрался той мощи, которая и сотворила… разрушения.
- Тёмная энергия? – неуверенно спросил Гарри, пытающийся разобраться в той информации, что дал невыразимец – информации удивительной и странной, как и сам Отдел Тайн. Женщина у окна заулыбалась, ей вторили остальные невыразимцы. – Светлая?
- Вы, мистер Поттер, слишком узко мыслите. Они все там, в Аврориате, думают, что магия только тёмной и светлой бывает, - заговорила она, конкретно ни к кому не обращаясь. Гарри скрестил руки на груди и нахмурился:
- Может, вы знаете и ещё какую-то магию?
Женщина задрала нос, чем невольно напомнила Гарри Малфоя.
- Вы же умный человек, мистер Поттер, - продолжила она говорить с улыбкой. - Было бы иначе – мы бы сейчас не говорили вслух имя Тёмного Лорда и наши дети бы не распевали на всю улицу песенки про Пожирателей. И пусть говорят, что вам везло, или что вам помогли друзья.… Нет, я вас уважаю и считаю, что главой Аврориата вы были выбраны не за красивые глаза. Но в этом вашем Аврориате иногда страшно находиться – все только и орут, что нужно убивать плохих и защищать хороших.
- Вы считаете иначе? – продолжал он, абсолютно не понимая, к чему клонит эта зазнайка – а она явно была в Отделе Тайн зазнайкой – и что пытается доказать ему, Гарри Поттеру, который сталкивается с магией, чёрной, или белой, или ещё какой, каждый день.
- Скажем так – ваши знания о магии очень узки. Впрочем, винить вас в этом я не собираюсь – все знакомые мне авроры, в силу профессии, абсолютно не разбираются в этом, – легко ответила женщина, взмахнув рукой – как махают бабушки, увидев внучка, закопавшего игрушки в песок.
- Это похоже на оскорбление, - тут же сказал он. Другие невыразимцы молчали – либо не хотели спорить, либо, что вероятнее, просто дали слово одной из своих.
- Это не оскорбление, мистер Поттер, и я дала понять ранее, что ни в коем случае оскорблять вас или ваш штаб не имею желания, - заговорила она серьёзно, стерев с лица улыбку. – Но ваши познания – это запас семнадцатилетнего ребенка, коим вы были, убивая Волан-де-Морта.
- Позвольте, - подавившись воздухом, начал, было, Гарри, возмущённо вытаращив глаза. И она говорит, что не оскорбляет?!
- Это вы позвольте, Гарри. Мне пятьдесят восемь, я старше вас, и я имею право, хотя бы в силу возраста, договорить до конца. – Она сделала паузу с целью выяснить, не станет ли оппонент снова перебивать её. Оппонент, молча, положил руку на перила больничной койки и всем видом показывал, что даёт ей право говорить. – У вас не слишком богатый опыт, вы ведь не будете спорить? Вы убили Волан-де-Морта, обезвредили парочку Пожирателей Смерти, засадили в тюрьму всех их последователей – а дальше? На моей памяти не было больше сильно тёмных волшебников, которые бы насаждали магическому обществу. И вся работа сводилась все эти годы к тому, чтобы избавляться от фанатиков тёмной магии, которые запрещенные заклятья либо вообще выговаривали с заиканием, либо орали их так громко, что не могли после этого не загреметь в Азкабан. Будете спорить?
- Поспорил бы, да, боюсь, не то время и не то место. А о делах Аврориата не распространяюсь, уж извините – есть такое понятие, как государственная тайна. И жили бы вы так спокойно, как говорите, если бы не этот самый Аврориат во главе с мужчиной, у которого, как вы считаете, семнадцатилетие в самом разгаре?
Невилл с трудом сглотнул – лидерские качества были не его коньком – даже торжественные речи давались с трудом, а навыки ораторского искусства он постиг лишь после двух лет преподавания в Хогвартсе. А Гарри… он как будто всегда умел привлечь внимание, заставить доверить. И даже вроде сейчас он не сказал ничего существенного – но заставил поверить именно ему, ему, а не словам этой женщины из Отдела Тайн. Да кто их слушает вообще, этих невыразимцев?
- Так понимаю, каждый из нас останется при своём мнении, - вздохнув, подытожила женщина. Гарри коротко кивнул, больше не желая что-либо ещё говорить. – Насчет магии в Хогвартсе.… Да, это большой сгусток энергии. Чей-то выкидыш, судя по тому, что можно оценить визуально. Это могло быть заклинание, случайно обороненное кем-то сильным, более сильным, чем все. Это могла быть оставленная специально магия, которая запустилась именно в этот момент. А, может, и простой отпечаток времени, как заметил Абракас, - Гарри на секунду взглянул на того, с кем пожаловал в воспоминание Невилла – тот засветился от лестного замечания своей сотрудницы - и ещё раз убедился, что среди них она если не главная, то точно уважаемая персона. - И чтобы говорить конкретнее, нужно изучить место, где всё произошло. Обсуждать этот случай далее бессмысленно – у нас просто не хватает фактов.
Логично. Гарри кивнул, хотя всё так же и стоял, положа ладонь на поручень и хмуро смотря на женщину. С этой логикой он поспорить не мог.
- Я думаю, что лучшим решением будет постоянное нахождение в замке. В роли преподавателя Защиты ученики меня уже пару раз видели, поэтому для них мой следующий приезд не станет большим сюрпризом, я надеюсь. – Минерва МакГонагалл кивнула, полностью поддерживая решение своего бывшего ученика. - А вы, мисс…
- Алисия Гуди, - наконец, представилась она. – Я поэтому и пришла, чтобы предложить вам свою должность вместо мистера Лонгботтома. У меня самые обширные знания в области Травологии – из тех людей, конечно, которые есть у нас в Отделе, - сказано это было не без гордости.
- И это не единственные ваши таланты, - не без сарказма пробормотал Гарри, но женщина больше не думала спорить:
- Конечно. Иначе бы я не стала невыразимцем. У нас всех много талантов, – она с лёгкой улыбкой обвела взглядом людей в палате, остановившись на директоре школы.
- Думаю, завтра вечером будет самое удачное время представить вас ученикам, - со вздохом ответила она. – Но справитесь ли вы вдвоем?
Гарри уже думал об этом. Естественно, от них двоих будет мало пользы. А если считать Гарри, как намекнула Алисия Гуди, несведущим в магии, то от него точно пользы будет мало. Мысли заскакали в его голове, как фестралы. Нужны невыразимцы, самые талантливые и умные, которые долго не будут копаться в обломках и потом ещё устраивать дискуссии на полгода. Ещё несколько авроров – чтобы охранять территорию от любопытных учеников и прийти на помощь, если история повторится.
- Меня больше всего волнует безопасность учеников, - заговорила МакГонагалл, словно прочитав мысли Гарри. – Есть ли вероятность, что подобное случится снова? Где-нибудь в другом месте?
Алисия Гуди переглянулась со своими сослуживцами, но по взглядам тех было не ясно, что они об этом думают.
- Магия очень вспыльчива, но если мы правы насчет отпечатка… одно место не может бунтовать ежедневно. Пока риск минимальный. Можно сказать, вообще отсутствует. Всё-таки школа изначально строилась так, чтобы сама заживлять свои раны, которые ей наносят маги. Замок лечит сам себя, и вряд ли это новость для вас, профессор. – МакГонагалл чуть прикрыла глаза, этим обозначая своё понимание. – Даже если Хогвартс сейчас – жерло спящего вулкана, то у школы есть щиты, чтобы прикрыть всех волшебников.
- Меня щиты так и не прикрыли, - пошутил Невилл и тут же зашипел от боли, стоило ему чуть поднять руку.
- Возможно, что вы ошибаетесь, профессор Лонгботтом. Говорю же, Хогвартс подавляет магию в несколько раз. Иначе бы ученики уже давно попадали замертво от такого количества волшебной энергии.
Кажется, у этой женщины были ответы на все вопросы. Но Гарри не давала покоя мысль, которую он поспешил высказать:
- Если же Хогвартс подавил всю магию, и лишь часть отразилась на Невилле, то каким же был мощным выброс на самом деле?
Женщина промолчала. Но лишь потому, что все в комнате и так уже поняли, к чему вёл Гарри Поттер. Невилл невольно поёжился и крепче обнял жену. Невыразимцы покинули палату первыми, не прощаясь.
***
Обычное время.
Двенадцать пустых голов. Ученики, даже не стремящиеся научиться владеть боевой магией. Правильно, она им не нужна. Зачем? Тёмные артефакты разыскивать? Или ловить молодых несмышлёных магов, возомнивших себя тёмными властелинами? Хотя, уж лучше это, чем ещё один Волан-де-Морт.
Гарри усмехнулся своим мыслям. Альбус поднял глаза на него и тут же опустил обратно в свой листок.
Алисия Гуди была не права, намекнув тогда, в палате Невилла, что они в Аврориате только записки отправляют по Министерству и палочками меряются. Нет, Аврориат был и всегда будет нужен. Попробуйте вспомнить хоть один день, когда вы не услышали плохих новостей.… Даже маглы – и те воюют государствами, договориться не могут. И не договорятся. Потому что тогда идея конкуренции, политики и даже культуры потеряет смысл, всю свою идею. А люди? Не будет такого, чтобы мир смирился с одной идеей, верил в одного Бога и ходил под одним флагом. И пусть эти двенадцать пустых голов, из которых половина просто собирается работать в отдельных министерских подразделениях, думают, что живут в лучшее время – без войны, озлобленных на мир Тёмных Лордов и прочих сумасшедших с идеей завоевания мира. Из них только двое или трое попадут в Аврориат, и вот там-то на них одни за другими дела повалят, как из рога изобилия.
Роуз Уизли ткнула в бок Альбуса и что-то сказала, но в ответ парень лишь покачал головой. Роуз, поджав губы, отвернулась.
Гарри чувствовал, что его профессиональные интересы затронуты вновь – намечалось что-то серьезное, здесь, прямо в этом замке. Впервые за десяток с лишним лет он снова…обрадовался?.. намечающимся приключениям. Этого так не хватало. Он уж было подумал, что сейчас нет смысла гоняться за тёмными силами. Просто потому, что их нет. Даже Гермиона тончайше намекала тогда, пятнадцать лет назад, когда закончились облавы на Пожирателей, все сидели на своих местах, а фанатики перестали пускать в воздух тёмные метки, что уже нет смысла становиться аврором. Но нет, чутьё Гарри на опасность подсказывало, что вот, чуть-чуть подожди – и начнется. Чутье не подвело уже спустя несколько месяцев.
Ученики зашептались, заглядывая друг другу в листки, но песочные часы были беспристрастны – Гарри поднялся с преподавательского места и, собрав магией контрольные, вышел вперед.
Он не отказался от мечты стать аврором. Потому что спокойствие – только на необитаемом острове, с обезьянками и бананами. А когда у обезьян есть волшебные палочки и какая-нибудь навязчивая идея – работа аврорам обеспечена. Так что…
- Сегодня устроим спарринги. Вспомним, чему вы учились, и определим тот материал, который вам стоит узнать в этом году – работать предстоит по максимуму, потому что подозреваю, что подготовка у вас была наислабейшая – профессор Сантон даже школу Авроров не окончил. Ну, это я вам так, по секрету сказал, - ученики заулыбались. Гарри начал распределять их по парам – благо, слизеринцев было двое, и поставил он их вместе, во избежание жертв хотя бы на первом уроке. – Роза, Альбус, будете первыми?
Взгляд, который бросил его сын на напарницу-когтерванку, был непередаваем – смесь страха, паники и обреченности.
- Можно, мы в конце? Я как-то неважно себя чувствую, - пролепетала Роуз. Гарри, обратив внимание на странный обмен взглядами, про себя подумал, что дело вовсе не в самочувствии, но ничего не сказал им, а лишь перевёл взгляд на ещё пару когтерванцев:
- Хорошо. Тогда, может быть, мистер Шлихтерман, мистер Патил?
Шлихтерман и Патил не стали придумывать отговорки – а ведь Гарри уже почти был убежден, что Роза Уизли именно так и поступила – и тут же встали друг напротив друга в кругу освободивших им место однокурсников. Шлихтерман вытащил из рукава палочку – самую обычную на вид, надо сказать – можно было подумать, что изготовитель волшебных палочек испытывал упадок сил, когда делал её. Гарри видал разные палочки – кривые, косые, изогнутые и просто ровные; из красного дерева, из дуба, ясеня, чёрной ивы и даже из бамбука; некоторые палочки были с узорами, с рисунками и гербами фамильных семей. Но более непримечательной палочки он, пожалуй, ещё не видывал. И как в насмешку палочка противника была полнейшей противоположностью – с лёгкой спиралью на конце, покрытая золотой стружкой – она беззвучно кричала о своей неповторимости и великолепии.
Патил взмахнул своей неповторимой палочкой, Шлихтерман с легкостью поставил щит и тут же сам атаковал – теперь щит за Патилом. Со стороны Шлихтермана поднялась волна магии, неровными импульсами пожирая магию противника. Вообще магия – очень хитрая и интересная вещь, даже противоречивая. Сильный волшебник может и не заметить подобные волны магии, потому что сам находится внутри её – всегда, ежеминутно, он использует её с таким постоянством, что для него она становится привычной. Но это не значит, что волшебник не замечает силу и мощь других волшебников. А вот слабый маг, вроде бы, должен сразу улавливать новые магические потоки, но нет – молодой волшебник иногда бывает настолько слеп, что даже не чувствует магии. Тут уж, как говорят маглы, как Бог послал. И вот такой сильный волшебник, как Гарри, не мог не заметить магии парней – за многие годы научился замечать, хоть прекрасно помнил, что в школе даже не обращал внимания на это. Ну, есть что-то там такое, ну и пусть будет. А смысл магии в том, чтобы почувствовать её – только тогда ты станешь понимать её лучше. А простые махи палочкой, которые сейчас совершал, например, Патил – слабые попытки настоящего колдовства. Настоящее колдовство затягивает, опутывает, забирает в свои липкие сети и заставляет наслаждаться неизведанными возможностями.
Гарри подался вперед, а вот ученики наоборот - попятились немного назад – сразу понятно, кто здесь только-только начал познавать настоящую силу заклинаний. От внимания Гарри не ускользнуло, как ловко манипулировал своей невзрачной палочкой Шлихтерман и без труда отражал и выкидывал заклинания – Патил спустя минуту уже только мог ставить щиты, молча выражая свою готовность сдаться. Естественно, подумал Гарри, победит Шлихтерман.
Так и случилось – красивая палочка с позолотой упала к ногам Шлихтермана и ученики, до этого, затаив дыхание, наблюдавшие за поединком, зааплодировали победителю – даже слизеринцы пару раз хлопнули в ладоши, невольно выражая слабое, но зато почтение.
- Очень здорово, мистер Шлихтерман, - Гарри отошёл от окна и встал между когтерванцами. – То заклинание в конце поединка, белого оттенка – что это? Не могу припомнить…
Улыбкой Шлихтерман явно разбил немало девичьих сердец – Гарри даже показалось, что за его спиной шестикурсницы дружно испустили чувственные вздохи.
- Это моё собственное изобретение, - горделиво сообщил он, покручивая в руке палочку. – На пару мгновений заставляет противника поверить, что заклинание, которое он пустил, летит в него самого, и вместо того, чтобы атаковать, он ставит щит – а это дает время второму атаковать.
Гарри закивал, прокручивая в голове рассказанную модель работы заклинания.
- Да, очень неплохо,… а как вы решили ментальную проблему – оказание воздействия на мозг противника? Что-то я не припомню заклинаний, способных полностью контролировать.… Разве что Империус.
Студенты зашептались. Шлихтерман стушевался, услышав про сравнение с запрещенным заклинанием, и дернул плечами:
- Но это не контроль, а секундное воздействие. Мысль, которая появилась и исчезла. Я работал над заклинанием почти полгода, экспериментировал с некоторыми забытыми Проин Вербум*…
Его голос сошёл на тихое бормотание под испытывающим взглядом Гарри Поттера – он, отойдя от самого факта пользы заклинания, думал над возможными последствиями его массового использования. И вся мощь заклинания таяла, как на глазах.
- Ладно. Я потом поговорю о заклинании с директором – кто знает, может, твои старания были не впустую.
Но Шлихтерман удрученно встал между когтерванцами – теперь он был совсем не рад, что блеснул своими достижениями в этом поединке, даже ценой победы.
- Кто следующий? – громко спросил Ггарри, обращаясь к студентам – они не улыбались и кидали любопытные взгляды на Шлихтермана, который выглядел так, будто желал провалиться сквозь землю. – Мистер Шлихтерман, не расстраивайтесь, это очень полезное заклинанание, я вам точно говорю. Просто вы, кажется, немного перемудрили.
Настроя это не подняло, но следующая пара всё же нашлась – гриффиндорцы не заставили себя ждать, иначе бы не слыли храбрым факультетом.
Больше изобретателей заклинаний не нашлось, что, как решил Гарри, не значило, что урок прошёл плохо – наоборот, очень даже продуктивно. А вот Роза с Альбусом так и не успели себя показать, но щедрый Гарри Поттер подарил им начало следующего урока. Розе, как показалось Гарри, от этого лучше не стало, да и Альбус, всегда один из первых рвавшийся поблистать усвоенными за лето заклинаниями, тоже утих. Оба были оставлены на короткий разговор после урока.
* Проин Вербум – магическое слово. Опорные слова, на основе которых создаются заклинания. Личная выдумка автора.
Глава 5.
Гарри Поттер испытующе рассматривал Роуз и Альбуса, но они молчали, потупившись. Возле выхода кто-то уронил что-то на пол – как оказалось, Скорпиус Малфой всё ещё был в кабинете.
- В чём проблема, мистер Малфой?
Малфой закинул сумку на плечо и пожал плечами:
- Я жду Альбуса и Роуз, у нас сейчас Трансфигурация.
- Вы можете подождать их в коридоре.
Малфой потоптался на месте ещё пару секунд и вышел, хлопнув дверью. Роуз и Альбус всё ещё молчали, перекидываясь хмурыми взглядами.
- Ну же, ребята, может, у вас были какие-то другие причины не устраивать спарринг?
Роза покачала головой, Альус открыл рот:
- Мы выступим в следующий раз.
- И никаких отмазок, - добавил Гарри с напускной суровостью, после чего улыбнулся и потрепал сына, который уже был почти с него ростом, по и так растрёпанным волосам. Роуз, ещё раз пробормотав что-то про Трансфигурацию, потянула друга из кабинета – шестикурсники уже не увидели, как профессор, присев на край стола, смотрел им вслед задумчивым взглядом.
- Чёрт, мне срочно нужно что-то предпринимать! – прошептал Альбус подруге, как только они оказались достаточно далеко от кабинета отца – Малфой, ждавший снаружи, незамедлительно поравнялся с парочкой. – Я не могу отказываться вечно, в следующий раз он просто поставит меня в пару с кем-то другим.
Они быстро шагали по длинному коридору в подавленном настроении – ну, уж Альбус точно – он чуть ли не до крови покусал губу и периодически запускал пальцы в вихрь волос на голове – так же иногда неосознанно делал отец, когда о чём-то думал.
- Нужно снова пойти в библиотеку. Завтра суббота, весь день будет в нашем распоряжении… - заговорила Роуз, когда они вышли на лестницу и, преодолев пару ловушек, продолжили путь по лабиринтам коридоров школы, которые за пять лет выучили наизусть.
- Завтра не просто суббота, завтра Хогсмид, - повысил голос Малфой. – Я – пас, у меня уже другие планы.
Роуз возмущенно фыркнула:
- А тебя никто и не звал!
Малфой, изобразив косую ухмылку, покосился на девушку:
- А вы всё равно ничего не найдете.
- С тобой – точно!
- Уизли, поменьше ехидства, а то от тебя вон, дети шарахаются, - слизеринец кивком указал на младшекурсников, которые с дикими воплями пронеслись мимо. Роза заулыбалась, насмешливо глядя на Малфоя – для этого ей пришлось чуть податься вперед, потому что Альбус занял место посередине.
- Поздравляю, Малфой, твоё чувство юмора удостоено награды «Ну-и-тупость-2022».
- Ах, как мило. Мисс Уизли, вы сама доброта, - пропел он тоненьким голосом в ответ. Альбус заржал по-настоящему.
- Сколько в человеке доброты, столько в нем и жизни.
- О-о, сегодня у нас Эмерсон. И на что же ты намекаешь, Уизли?
- В тебе нет жизни, Малфой.
И, проигнорировав все дальнейшие оскорбления, с чувством выполненного долга Роза вырвалась вперед и заскочила в кабинет Трансфигурации, к которому они успели подойти.
– Ну, вот, она даже обижаться не умеет, сплошная философия. Скукота, - сказал Малфой своим нормальным голосом и они с Альбусом вошли в кабинет вслед за Розой и уселись за одной партой почти в самом конце ряда.
- Ну, что, не пойдешь завтра с нами? – переспросил Ал, выуживая из сумки учебники. Малфой закатил глаза:
- Нет, неужели не ясно?
- Из-за Розы, что ли?
- Нет, - отрезал слизеринец.
- Не хочешь говорить – твоё дело, - решил закончить пытку Ал. Малфой ещё пару раз поглядывал на него, ожидая, что расспрос продолжится, но Ал только смиренно откинулся на спинку стула и покусывал кончик пера, взглядом буравя классную доску.
- Вы ничего не найдете в библиотеке, - когда они уже просидели несколько минут в тишине, заговорил Малфой. Неожиданно Альбус медленно кивнул, продолжая смотреть перед собой.
- Других идей пока нет.
- Мы что-нибудь придумаем, - с неожиданным оптимизмом заявил Малфой, Ал медленно повернул голову и посмотрел на него с удивлением, прищурив один глаз. – Ну, Уизли точно придумает.
Закадычные друзья заулыбались и синхронно глянули на свою закадычную подругу. Роза в этот момент обернулась, и Малфой поймал её рассеянный взгляд.
МакГонагалл вошла вместе с колокольным звоном на башне, как и всегда. Альбус тихо выдохнул и посмотрел на свою палочку.
Ну, вот ещё одна пытка.
Для него никогда магия пыткой не была. Всегда с ней на «ты», всегда приличные результаты, даже отличные, всегда восторженные похвалы преподавателей. Всегда правильно сваренные зелья, всегда лучшие движения палочкой, всегда без проблем заколдованные страницы, чтобы сами переворачивались, и ключи, чтобы сам закрывали двери.
Всегда, всегда, всегда.
- Твоя палочка слушается тебя, потому что ты слушаешь магию, - любил повторять Альбус Дамблдор с портрета. - Пока ты знаешь, что сейчас случится, пока ты пропускаешь через себя тугие волны энергии – ты будешь колдовать превосходно. Немногие знают этот секрет. Те, кто его знает – ленятся использовать. Ни один великий маг не пренебрегал своими ощущениями, когда колдовал. В этом и есть ключ к силе. Силе, которая рождает удовольствие, а не привычку, как у большинства магов. Они сами не понимают, что делают. Ты должен понять, если хочешь колдовать как великий Мерлин, как Годрик Гриффиндор. Как твой отец.
Но теперь палочка не слушается его. Он слушает магию, но она не слышит его.
- Когда-то придет такой день, когда ты скажешь: «Магия покинула меня». Ты будешь не прав. Магия не покидает волшебника даже с его смертью, магия просто ждёт от тебя какого-то шага. Шага вперед, к совершенству. И если ты считаешь, что не обременен обидами, не связан по рукам и ногам злобой и ненавистью, что у тебя нет страхов и грехов, но магия всё равно не желает возвращаться – ты в чём-то ошибся, чего-то не заметил или просто самоуверен, что, кстати, тоже мешает тебе вернуть магию. Живи так, чтобы на тебя надеялись, тебя слушали и за тобой шли. Все великие были способны на это, иначе бы они не стали великими.
Что он сделал не так? Может, нахамил кому-то давно и теперь расплачивается? Или дергал девочек за косички на первом курсе?
А, может, он слишком верит в себя – да так, что заставил других верить, а на самом деле ничего нет? Что с ним не так?
Он не любил заниматься самокопанием. Если отец говорит: «Ал, ты молодец и всё делаешь правильно», значит, он действительно всё делает правильно. Если профессора один за другим ставят ему «Выше ожидаемого», значит, так оно и есть в действительности. Может, и не стоит искать то, чего нет? Может, всё намного проще, и дело не в нём?
***
Суббота оказалась прекрасным, солнечным деньком – осенний подарок тут же оценили ученики Хогвартса и, наслаждаясь обычной одеждой, не отягощённой мантиями, заполнили Хогсмид. «Сладкое Королевство» засыпало впервые вырвавшихся в деревню третьекурсников сладостями, паб «Три Метлы» тут же ожил, распахнув двери уставшим после домашних заданий посетителями, а «Кафе мадам Падиффут» - парочкам. Преподаватели, которым тоже был не чужд отдых, бродили по улочкам деревни, заодно присматривая за порядком, а ученики, вежливо здороваясь со старшими, спешили улизнуть подальше – их мысли были уже далеко от уроков.
- Давайте пойдём в Визжащую Хижину – говорят, там водятся привидения! – говорил один третьекурсник друзьям, вытаращив глаза в предвкушении – друзья согласно вскинули вверх кулаки и унеслись по улице вверх под смех гриффиндорского трио в составе из Поттера, Криви и Скамандера.
- Скорее-скорее, по субботам привидения раздают бесплатное мороженое! – крикнул им вслед Колин, но был услышан только друзьями, которые от смеха утирали проступившие слёзы, утягивая его в паб, и ещё несколькими старшекурсниками, проходившими мимо. Друзья уселись за один из свободных столиков, которых было не так уж и много, и заказали себе по сливочному пиву – неизменному атрибуту походов в Хогсмид.
- Да, много эти малявки там увидят, в Визжащей Хижине. Дряхлая доска вместо двери – и тишина… - они стукнулись кружками, Колин подмигнул девчонке за соседним столиком, Джеймс приветственно махнул двоим из квиддичной команды, а Лоркан скривил нос в ответ на речь Колина.
- А ты вспомни наш первый поход в Хогсмид на третьем курсе.
- Вообще-то наш первый поход был на втором курсе, но по официальной версии ты прав, да, - вставил Джеймс.
- Так кто тогда чуть не обделался от страха, когда в Хижине мы услышали голоса?
Джеймс довольно осклабился, покосившись на Колина – тот возмущенно взмахнул в ответ наполовину полной кружкой и разлил остатки на Лоркана.
- Но я же реально не ожидал ничего подобного, - отвечал Криви, наблюдая, с каким королевским спокойствием Лоркан убирает пятна от пива со своего джемпера и брюк. – А ты чего ржёшь? Забыл, как заорал на всю хижину, словно девчонка? – но Джеймс допивал своё пиво, хихикая в кружку и делая вид, что это не к нему обращаются.
К их столу подошла та самая девушка, которой Колин уже десятую минуту посылал многозначительные взгляды, и смело положила руку на спинку его стула.
- Я Барбара, - произнесла она, смотря только на Клина сверху вниз, и надула губки, ожидая от парня следующего шага.
- Колин, - низким соблазняющим голосом представился гриффиндорский ловелас и легким движением подхватил её ладонь и коснулся губами, не отводя взгляда. Барбара заулыбалась. – Ты знаешь, что цвет твоих волос ярче, чем у всех девушек в этом пабе? Это очаровывает.
Лоркан откровенно закатил глаза, пользуясь тем, что эти двое зациклены только друг на друге, а Джеймс прикрыл ладонью рот, пытаясь не рассмеяться вслух. Одна из излюбленных фразочек Колина – полный список был ещё не опубликован, но Джеймс мог бы уже сейчас составить сборник с названием вроде «Учимся клеить девушек», на страниц пятьдесят мелким шрифтом. Пожалуй, подумал Джеймс, соблазнение – это то, что Колин умеет делать лучше всего, после фотографий и стихов, конечно. Хотя, стихи тоже иногда входят в соблазнение.
Колин, естественно, оставил их в одиночестве уже через несколько минут воркования, и, оглянувшись у самого выхода из паба, одними губами напоследок сообщил: «Полчаса».
- Я думал, что уже не осталось девчонок, которых бы не цеплял этот индюк, - изумленно проговорил Лоркан, когда они с Джеймсом просидели в молчании, без Колина, целую минуту.
- В такие моменты понимаешь, сколько их всего в Хогвартсе, этих девчонок, - улыбнулся краем губ Джеймс.
Они заказали ещё по пиву и, утвердившись во мнении, что не хватает чего-то покрепче, решили дождаться Колина и наведаться в старую-добрую «Кабанью голову». Вышли из паба, заплатив не увядающей с годами мадам Розмерте пару галеонов, и заняли место на улице у самого выхода, наблюдая за прохожими. Третьекурсники уже неслись обратно из Визжащей Хижины, обмениваясь впечатлениями.
- Вот бы сейчас в снежки, - высказал мысль Джим, щурясь от яркого солнца. – Обожаю зиму.
- Это да. Слепили бы МакГонагалл из снега.
- Или Колина.
- Тогда придется лепить ему ещё десяток девушек рядом, иначе это будет не Колин, - засмеялся Лоркан.
- В прошлом году ему хватило красных трусов с флейтами. Помнишь, помнишь, как он яростно пытался их стянуть со снеговика, а над ним смеялись все слизеринцы?
- Да, в тот раз неудачно пошутили, - признал Лоркан, смотря на покатывающегося со смеху друга. – Ну, не заметил я слизеринцев! Думал, что мы одни.
- Ага, как же. Холоднокровные впереди всех бегут на первый снег. Кстати, на слово «Холоднокровные», видимо, тоже.
Они синхронно взглянули на компанию слизеринцев, приближающихся к пабу. Шестикурсники, - тут же определил Джеймс, узнав одного из группы – Скорпиуса Малфоя. Шестикурсники окинули грффиндорцев неприязненными взглядами. Да, Джеймсу этого всегда хватало, чтобы начать перепалку – жаль, Колина нет, тот бы уже во всю махал кулаками.
- Малфой, а для вашего факультета ещё не построили трактир «Зеленый слизняк»?
Слизеринцы остановились, переглядываясь. Джеймс, засунув руки в карманы брюк, вышел вперед, не сводя насмешливого взгляда с Малфоя.
- Думаешь, если ты семикурсник, то тебе всё можно, Поттер? – выплюнул Малфой недоброжелательно. Курсы только на словах, ростом они были почти одинаковы и смотрели прямо друг другу в глаза.
- А что, я просто спросил, - как будто в знак перемирия вскинул руки Джеймси подмигнул Лоркану, стоявшему рядом в нескольких шагах. Малфой задрал подбородок – теперь он даже казался выше неприятеля.
- А для тебя лично, Поттер, не сварили зелье вечной немоты? – не остался он в долгу. Слизеринцы довольно оскалились.
- Оу, нет, мне отказали, - протянул он с деланным разочарованием. - Сказали, пока слизеринцы живут, с них нужно сбивать всю спесь, а без тебя, Джеймс Поттер, ну никак это не выполнить. Вот, тружусь.
- Боюсь, мозгов не хватит. Не боишься, что спесь собьют с тебя?
Джеймс прищурился и медленно вытянул из рукава волшебную палочку, но лишь вытянул и, крепко сжав в ладони, опустил вдоль туловища. Он понимал, что переходит границу, но ничего не мог поделать со своим языком. И с этой слезиринской тварью общается его брат? Жаль, что он не вытряс душу из Альбус пару лет назад, теперь уже явно поздно.
- А ты нас не трогай, понятно? И мы тебя тоже замечать не станем.
Малфой ухмыльнулся – он прекрасно видел зажатую в руке Поттера палочку, но свою доставать не спешил:
- Каждый год одно и то же, Поттер. Только первыми начинаете вы, заметь.
Палочка в руке Джеймса так и просила ею воспользоваться, и вот тут уже Малфой начал тянуться к своей.
- Ещё раз повторяю, Малфой, отстань от моего брата. Ты его в свои паучьи сети не заберешь, понял? По-хорошему советую.
Малфой ничего не ответил и вдруг прервал зрительный контакт и посмотрел вдаль за спину Поттера, но Джеймс, решив, что это хитрый ход, не отводил взгляда.
- Ну так что, змея слизеринская, ты всё понял?
На плечо ему легла тяжёлая рука, и он резко осип, вдруг поняв, что взгляды Малфоя не были уловкой.
- Будь умницей, убери палочку, Джеймс, - раздался голос отца, как гром среди ясного неба. Малфой, так и не вытянувший палочку, медленно убрал руку. – Надеюсь, вы тут не дуэль устраивать собрались?
Джеймс, не спуская полного ненависти взгляда с Малфоя, резко засунул палочку обратно в рукав рубашки.
- Нет. Мы уже уходим, - сказал за всех Малфой, и слизеринцы поспешили наконец-то зайти в паб. Руку Гарри Поттер так и не убрал, а наоборот, дернув, развернул сына к себе.
- Что, опять твои выходки? На отработку нарываешься? – яростно проговорил он. Джеймс, забыв на секунду об отце, взглянул на людей, одетых нелепо, хоть и по-магловски, стоявших неподалёку – людей, которые явно пришли с Гарри. Может, местные жители?
- Но это же Малфой… - попытался оправдаться Джим. Отец встряхнул его за плечо и пацан зашипел от боли – он ненавидел, когда отец так делал. Волшебники, ставшие невольными свидетелями сцены, останавливались, с любопытством наблюдая за Поттерами.
- А ты – гриффиндорец, и Поттер, в конце концов. Какого черта ты пытаешься им доказать? Они просто живут так, как могут! Они что, виноваты, что попали на Слизерин?
Джеймс отвернулся в сторону с оскорбленным видом, хотя в глубине души понимал, что отец прав.
- Как будто ты со слизеринцами не дрался, когда учился в Хогвартсе… - начал он, смотря куда угодно, только не в глаза отцу.
- Мы уже говорили об этом, Джеймс! – разгорячено продолжал отец, не убирая руки с плеча, которое уже стало побаливать от крепкой хватки. – Это детские отмазки. Когда же ты вырастишь, а? Альбус на год тебя младше, а такое чувство, что это ты младше и никак не бросишь свои детские игры и все эти примитивные оскорбления.
Альбус лучше, Альбус лучше. Он младше, а уже такой умный, такой хороший, - стучало в голове Джеймса.
- Я не оскорблял…
- Меня здесь не было, Джеймс, но зная тебя, я прекрасно могу догадаться, что здесь происходило, и не пытайся доказать обратного.
Джеймс тяжело дышал, молча и отвернувшись. Это несправедливо, несправедливо! Почему всегда виноват он, а не эти проклятые слизеринцы. Может, они тоже хорошие? Ещё лучше Альбуса?
Мать неоднократно рассказывала про школьные стычки его отца и отца Скорпиуса Малфоя – ненависть этих двоих была легендарнее, чем жизнь короля Артура. Их со Скорпиусом стычки же можно было по пальцам посчитать – тот был младше на год, что давало Джеймсу фору, и в то же время он понимал, что это немного… неправильно, выступать против того, кто слабее. Но…
Это же Малфой!
- Ты всё понял? – напоследок проговорил отец так же, как ещё недавно Джеймс сам говорил Скорпиусу Малфою в лицо.
Гарри отпустил ноющее плечо Джеймса, когда тот кивнул, и с лица его сошло раздражение. Прохожие уже просто проходили мимо, как им и положено было делать, а люди в магловских одеждах так и стояли, не сдвинувшись с места.
- Джеймс, ну, почему ты никак не слушаешь меня? Когда же закончатся все эти твои выходки, а? – сказал отец с досадой и, покачав головой, повернулся к Скамандеру, который всей душой надеялся, что его не заметят под навесом. – А ты, Лоркан, староста и обязан не допускать межфакулетских распрей, а вместо этого идешь на поводу у Джеймса. Я понимаю, дружба превыше всего, но будь хоть ты благоразумен.
Лоркан буравил носком туфля землю под ногами и кивал, одной рукой как бы невзначай натягивая посильнее куртку с той стороны, где на джемпере висел значок старосты. Гарри, не дожидаясь ответной реплики, пошёл дальше, люди в нелепых мантиях двинулись за ним, и друзья провожали их любопытными взглядами.
- Да-а, а твой отец знает, когда появиться, - заявил Лоркан подавленно. Джеймс, хмурясь, послал его к черту, по-дружески, разумеется. – Действительно, Джеймс, пора взрослеть.
К черту Лоркан был сегодня послан ещё не один раз.
***
Библиотеки Роза любила, пожалуй, только чуть меньше, чем отца с матерью – именно мать, устроившая самую большую в мире домашнюю библиотеку, прививала с детства эту любовь. Ну, разве можно остаться равнодушным к запахам вечности, спрятавшихся в толстых, пыльных фолиантах на деревянных полках? Разве можно игнорировать то, что может дать ответ на любой вопрос, что может подсказать, как быть дальше или просто доставить немыслимое удовольствие от самого чтения. Строчки, выведенные ли красивым почерком, или созданные с помощью автопера, манили к себе, убеждали в свойм совершенстве и загадочности – только проведи по ним пальчиком, только вскрой тайный смысл слов и повтори одними губами самое понравившееся, самое сладкое – и всё, ты побежден.
Роза вытащила несколько выбранных книг на стол в библиотеке Хогвартса, и половину отдала Альбусу. Они пришли сюда после обеда, выспавшиеся и сытые, готовые вытянуть сведения из самого затёртого фолианта, но уже к часам трём воинственный настрой постепенно поблек, оставив место лишь слабой надежде узнать хоть что-нибудь. Альбус и вовсе скучал – сложил голову на правую руку, согнутую в локте на столе, и пролистывал страницы очередного тома одной левой.
- Ал, ты же даже не читаешь, - это была одна из немногих реплик, произнесенных ею за эти часы полного соединения с книгами.
- Слова «беспалочковая» и «магия» я увижу сразу, не беспокойся.
Она и беспокоилась. Аккуратно отложила в сторону ещё одну бесцельно пролистанную книжку, продолжая поглядывать на друга.
Альбус, в отличие от неё, особого почтения к библиотекам не испытывал, что не мешало ему быть одним из лучших учеников курса – один Бог знал, как это у него получалось. Нет, он читал книги, но… редко. Правда. В библиотеке его встретить было почти нереально – Альбус любил заказывать книги почтой и читать их, сидя у себя в кровати. Он утверждал, что от вековой пыли у него начинается аллергия, и в этом могла быть доля правды. И хотя его старший брат считал, что Альбус – самый настоящий книжный червь, Роуз могла бы отдать всё, что у неё было, чтобы доказать, что это не так.
Тем более, книги он стал заказывать не так давно, буквально пару лет назад. Роуз даже могла сказать точнее – в августе, перед четвертым курсом. Да, точно, в конце третьего погибли её однокурсники, во время устроенной в запале дуэли – видимо, кто-то из них неправильно произнес заклинание, потому что Зал Наград был разрушен полностью – и спустя пару месяцев у Альбуса состоялся тот судьбоносный разговор с портретом Дамблдора. Со стариком Альбус общался чаще, чем с родителями, и именно мудрость этого человека заменила другу книжки и заставила поверить в свою силу. Дамблдор из года в год советовал прислушиваться Альбуса к своим внутренним ощущениям, но тогда, в августе две тысячи двадцатого года, он обсуждал с младшим сыном Гарри Поттера то, на что было небезосновательно наложено табу.
Беспалочковая магия.
Магия, которой желает владеть каждый волшебник. На неё способен не каждый, и именно это во все времена порождало зависть и страх волшебников, не способных колдовать без палочки. Альбус Дамблдор колдовал без палочки, и сын Гарри Поттера всегда с восхищением внимал старому волшебнику, когда тот начинал свои рассказы о прелестях магии, особенно магии безграничной, не обременённой палочками и барьерами. В глубине души все волшебники хотели так колдовать, но мудрецы когда-то давно созвали совет и решили, что магию нужно контролировать. И не просто магию, а самого мага. Волшебная палочка подошла как ничто иное. Заклинания, используемые в неполную силу, отсутствие опасности беззаконного применения магии и вероятности того, что кто-то будет колдовать немного сильнее. Волшебники придумывали разные ухищрения, чтобы не зависеть от палочек, чтобы не стать их узниками, но палочки были непреклонны – они лишь выполняли свой долг. А способные беспалочковые маги чувствовали себя Богами, наслаждаясь той силой, которая была незнакома остальным.
Роза отложила ещё одну книгу и взглянула на конец стола, где была сложена ею по приходе сюда старая газета с потускневшими от времени фотографиями. Статья, напечатанная на первой полосе, изменила жизнь многих волшебников и разрушила надежды ещё немалых. Именно эта безграничная вера во вседозволенность сыграла со многими магами злую шутку десять лет назад. Принятый закон, запрещавший использование беспалочковой магии, поставил точку в спорах о безграничном колдовстве. Теперь палочка – единственная путеводная звезда всех волшебников.
Но Альбус Дамблдор был так убедителен, что сын Гарри уверовал в то, во что было верить нельзя. Он слушал своего наставника внимательно и, наплевав на законы, как Джеймс Поттер плюет на школьные правила, проникся сказками старика настолько, что идея изучения беспалочковой магия поглотила его всего без остатка.
И именно с этого момента жизнь Альбуса Северуса Поттера превратилась в сплошной обман. А теперь – ещё и обман с трудностями колдовства. Как-то не слишком похоже на сказку.